Япошки съели мой жёлчный пузырь,
или «свидетели говорят»
Карлос Портер
---------------------------------------------------------
Carlos Porter, Japs Ate My Gall Bladder.
---------------------------------------------------------
Радхабинод Пал (Radhabinod Pal), один из судей Токийского процесса над «военными преступниками», составил знаменитое особое мнение, в котором, говоря об обвинениях в злодеяниях, использовал понятие «мерзкое (ужасное) соревнование» (vile competition). Такое впечатление, что «свидетели» японских «злодеяний» соревнуются друг с другом, рассказывая по-новому одну и ту же байку и добавляя в неё всё больше ужасов и мерзостей, чтобы показать, что именно они пострадали больше всех.
Ниже приводится лишь небольшая часть примеров этого «соревнования».
Меня проткнули штыком пять раз
«Я упал на землю с пятью штыковыми ранениями, три из которых были в шею и грудь, и больше не двигался» (стр. 15.415). (Здесь и далее приводятся ссылки на «Токийский приговор» (The Tokyo Judgment: The International Military Tribunal for the Far East (IMTFE), 29 April 1946 – 12 November 1948. Edited by B. V. A. Röling and C. F. Rüter. Amsterdam: University Press Amsterdam, 1977.).)
Меня тоже проткнули штыком пять раз
«Я получил пять штыковых ранений: одно из которых – в верхнюю часть правой руки, другое – в верхнюю часть грудной клетки, прошедшее сквозь грудь, ещё одно – в талию, прошедшее сквозь правую часть туловища, и ещё одно – в правое плечо. Из-за силы штыков, прошедших сквозь моё туловище...» (стр. 12.442–12.443).
Меня проткнули штыком семь раз и подожгли
«Всех проткнули штыками и закололи, свалили в кучу, облили бензином и подожгли. Единственный выживший из них описал, как его четыре раза проткнули штыком в спину и три раза – в переднюю часть туловища» (стр. 12.444).
Меня проткнули штыком одиннадцать раз
«Меня проткнули штыком пять раз. Я притворился мёртвым и задержал дыхание... Он услышал, как я дышу, и проткнул меня штыком ещё шесть раз. Последнее ранение прошло сквозь ухо, лицо и рот, задев артерию... Я пролежал там около часа... Мне удалось просунуть ногу между рук и разгрызть узел» (стр. 14.107–14.108).
Меня проткнули штыком 38 (тридцать восемь) (!) раз
«В: Вы говорите, что Вас проткнули штыком 38 раз. В какую часть тела Вас ранили?
О: В разные части тела [Ответ занимает две страницы.]» (стр. 12.430–12.432).
Мне отрубили голову
«Японский меч рассекал воздух возле ямы... Мне наклонили голову вперёд, и через несколько секунд я почувствовал тупой удар в заднюю часть шеи... У меня была большая рана на задней части шеи» (стр. 12.885–12.886).
Мне тоже отрубили голову
«Четырёх местных жителей приговорили к обезглавливанию, безо всякого суда. Однако одному из них, Маируху, удалось выжить, и он рассказал об этом преступлении в своих показаниях, документ обвинения 5530; на прилагаемой фотографии у него виден шрам на шее» (стр. 13.927).
Мне тоже
«Офицер вытащил меч, и я увидел, как он передал его одному из солдат и указал на меня. Японские солдаты подошли ко мне сзади, и я вдруг почувствовал острую боль в шее; также я почувствовал, что у меня по лицу течёт кровь... На следующее утро я пришёл в себя и обнаружил, что я был весь в крови. Я осмотрелся и обнаружил, что пять моих сотоварищей были мертвы и их головы были частично отсечены от туловищ» (стр. 12.984–12.985).
Мне отрубили голову и сбросили с откоса
«Два японских солдата попытались отрубить им головы. Один из солдат рубил жертв саблей по шее, другой сталкивал обезглавленные тела с откоса. По-видимому, убили всех кроме двоих. Впоследствии была опознаны тела четырёх жертв. Одному человеку удалось остаться в живых» (стр. 12.457–12.458).
Мне отрубили голову, но мне удалось сбежать с кем-то на спине
«Они приказали нам встать у края рва и начали рубить нас мечом по шее. Закончив это, они ушли. Впоследствии я понял, что они пошли за бензином. Я сбежал вместе с двумя снайперами – один из них развязал мне руки и затем убежал, – неся одного из них на спине» (стр. 15.417).
Меня расстреляли, проткнули штыком и сбросили в овраг глубиной 250 метров
«В тот момент, когда японцы прицелились в нас, мы, обречённые, запели «Марсельезу»... Многие из нас были ранены... В течение последующих двух часов имели место сцены беспрецедентной жестокости, которые начались с того, что японцы бросились на нас, крича и используя наши тела в качестве мишеней для штыков. Затем они стали развлекаться, стреляя из ружей или револьверов в уши тех, кто ещё был жив. Малейшее движение вызывало взрывы хохота и громкие крики радости и отмечало собой новую жертву, которую они немедленно протыкали штыком. Меня самого ранили четыре раза – в руку, грудь и правую ягодицу.
Когда японцы решили, что больше никого не осталось в живых, они приказали анманитам (солдатам нашей нерегулярной армии) убрать наши тела и сбросить их в овраг. Сброшенные тела катились 200-250 метров. Я пришёл в себя, лежа головой вниз» (стр. 15.420–15.421).
Меня расстреляли и проткнули штыком
«В конце концов их всех собрали в группу и расстреляли из ружей и пулемётов. Японцы убрали тела, но не свидетеля, который притворился мёртвым... Он лежал не двигаясь до тех пор, пока японцы не ушли. Многие из японцев, проходя мимо него, пинали его и кололи штыками. Один из японцев вонзил штык ему в бок» (стр. 12.951–12.952).
Меня избили и попытались утопить со связанными руками
«Подводная лодка появилась в непосредственной близости... Нам приказали подняться на борт подлодки... После того, как все оставшиеся в живых поднялись на палубу подлодки, японцы начали стрелять по спасательной шлюпке...
Я узнал, что японский экипаж применял тактику, схожую с древней индейской практикой прохождения сквозь строй, когда они заставили пленных пройти через два ряда людей, вооружённых дубинками, прутьями и другими тупыми предметами; в конце пути их сталкивали в море... Я почувствовал страшный удар по основанию головы... Меня толкали сквозь строй японцев, осыпавших ударами моё туловище и голову различными предметами, которые я, будучи сильно оглушён, не мог определить, хотя впоследствии мой доктор сказал, что меня порезали штыком или мечом.
Дойдя до конца строя, я упал в то, что выглядело как белое пенное море».
(Примечание. Это взято из письменных показаний, приведённых обвинителем.)
«Председательствующий судья: Лорд Патрик сказал мне, что Вы не прочли фрагмент, где этот свидетель объясняет, как ему удалось удержаться на воде со связанными руками... Вы остановились после слов “пенное море”... Хотелось бы, чтобы Вы продолжили читать дальше и объяснили, как этому человеку, согласно его показаниям, удалось удержаться на воде со связанными руками... Не беспокойтесь. Он говорит, что он держался на плаву стоя» (стр. 15.144–15.145).
Со мной проделали то же самое, да ещё и застрелили
«Подлодка походила всё ближе и ближе... Они приказали европейцам подняться на борт... Два японца заставили нас встать перед ними; у одного из них был револьвер, у другого – моток верёвки... Один из них готовился нас связать... Когда я дошёл до самого края палубы и оказался над пропеллерами, я услышал выстрел и почувствовал страшный удар в голову. Я полетел вниз к воде. Японцы постарались сделать всё как следует, поскольку это происходило над пропеллерами. Как я пролетел мимо них, я не знаю. Должно быть, я потерял сознание на некоторое время. Когда я очнулся, я был в воде, и вокруг меня было множество крови... Подлодка находилась примерно в миле от меня... Я ощупал голову рукой и не обнаружил каких-либо отверстий в кости» (стр. 15.170–15.174).
Меня пытали на палубе подводной лодки четыре часа
«Затем на палубе показался японский офицер. У него был меч... Они заставили их [пленных] пройти к левому борту подлодки... Другой [японец] проткнул его штыком раз или два. Затем они столкнули его за борт.
В: Как долго Вы были пленником на борту подводной лодки?
О: Примерно четыре часа» (стр. 15.116 – 15.119).
(Примечание. Для подводной лодки топить торговое судно и затем всплывать на поверхность крайне опасно. Всплывшая подлодка будет беззащитна против самолётов, которых экипаж корабля мог вызвать по радио, не говоря уже о радаре и гидролокаторе. После потопления корабля подводная лодка должна немедленно погрузиться под воду и покинуть зону боевых действий, или же она должна быть готова к погружению в течение менее одной минуты. Это означает, что экипаж не может находиться в это время на палубе. Таким образом, вышеуказанные события просто не могли иметь место. Речь здесь идёт о потоплении кораблей «Jean Nicolet», «S.S. Ascot» и др. Японское правительство в ответ на протесты провело расследование и пришло к заключению, что «эти атаки не подкреплены фактами».)
Мне удалось избежать сожжения заживо, пробравшись через двойное ограждение из колючей проволоки с пулей в ноге, после чего я спрыгнул с 15-метрового утёса, убил трёх япошек после борьбы под водой, переплыл залив и затем пять дней пробирался сквозь джунгли без пищи и воды, после чего примкнул к филиппинским партизанам
«В: Что означает “X” в этом документе?
О: Так обозначено двойное ограждение из колючей проволоки, окружавшее строение высотой примерно семь футов (2 метра); проход внутри ограждения имел около двух футов (60 см) в ширину.
В: Что находится слева, в юго-восточной части ограждения?
О: Крутой утёс с небольшим подлеском, граничащий с заливом Пуэрто-Принцесса. Этот утёс имеет 50-60 футов (15-18 метров) в высоту... Эти вёдра с бензином, их бросили внутрь укрытия роты А, затем они бросили горящий факел, чтобы поджечь бензин; после этого люди были вынуждены выходить наружу, охваченные огнём, где их протыкали штыками, расстреливали, избивали прикладами или закалывали. Я видел, как некоторые из этих людей катались по земле, по-прежнему охваченные огнём, и падали после выстрелов... Я быстро вылез из укрытия и пролез сквозь двойное ограждение из колючей проволоки... За те несколько секунд, что я находился под обстрелом, мне в правую ногу угодила пуля... Затем я перескочил через утёс и стал спускаться вниз... Через 50-100 футов (15-30 метров) камни закончились, и я наткнулся на трёх японских моряков... которые пытались установить пулемёт Льюиса... У меня не было другого выбора, кроме как прыгнуть на этих трёх японских моряков и попытаться забрать у них этот пулемёт.
Борясь, мы очутились в воде, где под действием их веса я ушёл под воду и оставался там, держа их под водой вместе со мной, заставив их в конце концов отпустить пулемёт и меня, после чего они попытались вернуться на берег.
Выйдя из воды, я передёрнул затвор пулемёта и скосил этих трёх японских моряков. Однако, увидев, что неподалёку на берегу устанавливается ещё один пулемёт, я был вынужден вернуться тем же путём, которым пришёл, пытаясь найти укрытие среди камней. Чтобы протиснуться в обнаруженную мной небольшую расщелину, мне пришлось бросить пулемёт в воду... Патрули продолжали рыскать среди камней и по берегу весь оставшийся день... В ту ночь я и четверо моих сотоварищей переплыли залив, и, проведя несколько дней в джунглях, нам удалось присоединиться к филиппинским партизанам (стр. 15.229–15.240, показания Дугласа Уильяма Бога (Douglas William Bogue))».
«Пять дней и ночей, без пищи и воды, за исключением дождевой, [Дуглас Уильям] Бог пробирался сквозь джунгли» (заявление филиппинского обвинителя, стр. 12.671).
(Примечание. Это происшествие также стало предметом протеста, поданного в пропагандистских целях.)
Находясь в океане, я получила сквозное ранение из пулемёта, после чего потеряла сознание на два дня. Впоследствии моё ранение исчезло без следа, несмотря на полное отсутствие медицинской помощи
«Попавшая в меня пуля вошла в спину на уровне талии и вышла наружу. Я потеряла сознание, и волны вынесли меня на край берега. Я пролежала там десять или пятнадцать минут, затем села и осмотрелась: японцы исчезли. Из последних сил я добралась до джунглей и потеряла сознание...
В: Вы пробыли без сознания с понедельника до среды?
О: Да... Мне удалось дотащить его [Кингсли] до джунглей, затем я отправилась в деревню...
В: Сколько раз Вы отправлялись в деревню за едой?..
О: Я шла в деревню два или три раза.
В: И сколько времени прошло с понедельника, когда Вы и Кингсли решили опять сдаться?
О: Примерно двенадцать дней. (Примечание. Обратите внимание, что они дважды сдались японцам, несмотря на то, что те убивали всех военнопленных.)
Председательствующий судья: Сколько внимания было уделено Вашей ране после того, как вы сдались?
О: Нисколько.
Председательствующий судья: Японцы знали о ране?
О: Нет, я им о ней не сказала» (стр. 13.457–13.476, показания медсестры Вивьен Бульвинкель (Sister Vivien Bullwinkel)).
Я прошёл 120 километров за девять дней с температурой 40,9 градуса без пищи и воды, неся на спине раненного товарища, после чего моя лихорадка прошла безо всякого лечения
«О: У меня была бронхопневмония и малярия и температура 40,9...
В: Несмотря на то, что Вы были больны, Вас заставили участвовать в Марше смерти?
О: Да.
В: Сколько дней длился марш?
О: 9 дней.
В: Во время марша японцы давали вам пищу или воду?
О: В первые четыре дня японцы не дали нам ни грамма еды и ни капли воды.
В: Откуда вы брали воду?
О: Ну, многие из нас вообще не достали воду; многие умерли, пытаясь раздобыть воды. Воду можно было добыть только из редких артезианских колодцев, располагавшихся по краям дороги, или из водоёмов карибу. Вода из водоёмов была такая грязная, что пить её было крайне опасно, а воды из картезианских колодцев было так мало, что когда большое количество людей пыталось добраться до неё, солдаты попросту вскидывали оружие и стреляли в людей...
В: Как вам удавалось добывать пищу в первые пять дней, если удавалось вообще?
О: Филиппинские жители много раз пытались давать пищу тем, кто участвовал в марше. Однако они делали это рискуя жизнью, и многие жители лишились жизни, пытаясь это сделать. А так вся наша еда состояла из редких кусков сахарного тростника... Отсутствие еды ещё как-то можно было перенести и, думаю, можно было идти и без воды, но людям надо отдыхать. Однако постоянное движение и сидение часами под палящим солнцем...
В: После того, как ранили капеллана, Вы ему помогали, г-н Ингл?
О: Я был одним из тех, кто помогал ему. Я лично помог донести его до следующего перевала, а в последующие дни мы несли его по очереди...
В: Я так понимаю, когда Вас взяли в плен, у Вас была температура 40,9 [по Цельсию]... Сколько дней вы ему помогали?
О: Это произошло на третий или четвёртый день. Мы помогали ему начиная с того момента вплоть до девятого дня, когда закончился наш переход.
В: Ваша болезнь ухудшилась во время этого марша?
О: Похоже, вместе с потом из меня вышла часть малярии, и постепенно я стал чувствовать себя несколько лучше (стр. 12.611–12.631, показания Дональда Ф. Ингла (Donald F. Ingle)).
Примечание. Согласно обвинению, 53 тысячи военнопленных из Батаана заставили пройти 75 миль (120 км) за 9 дней без пищи, еды и медицинской помощи. Тех, кто пытался добыть воду или пищу, застреливали или протыкали штыками, так же как и тех, кто пытался дать им воду или пищу.
Очевидно, что если бы это было правдой, никто из тех людей не дошёл бы до конца пути. Однако большинство людей всё же дошло. Смертность составила около 10%, в основном от болезней.
Согласно защите, марш был вызван срочной военной необходимостью: сдача в плен имела место из-за болезней и нехватки пищи, при этом у японцев было недостаточно продовольствия. Место сдачи в плен находилось под артиллерийским обстрелом из района острова Коррегидор и форта Драм. Транспорт был необходим для военных целей. Согласно Женевской конвенции о содержании военнопленных 1929 года, военнопленные могли проходить пешком по 20 километров в день, при этом перевозка на транспорте не была обязательна, хотя некоторых всё же перевозили. Согласно этой же конвенции, дисциплинарные наказания, применяемые к военнопленным, не должны быть хуже тех, что применяются в армиях государства пленения. В японской армии служащих можно было несильно ударять. Таким образом, всё, кроме необоснованного расстрела или пыток, было вполне законно. Япония не ратифицировала эту конвенцию (однако подписала её), поскольку та требовала более высокий уровень содержания военнопленных по сравнению с уровнем содержания японских солдат и гражданских лиц, но более низкий уровень дисциплины. Слухи о преступлениях, совершённых солдатами, мог собрать любой, в том числе в послевоенной Японии. Сговор доказан не был. Подсудимых нельзя было связать с этими событиями. Единственной целью этих «доказательств» было создание предвзятого мнения у суда.
Обвинение утверждало, что транспорт имелся для всех военнопленных, но при этом не могло назвать точное количество транспорта. Количество транспортных средств и топлива не было известно, поскольку они находились в распоряжении войск, и многие были уничтожены. Офицер, утверждавший, что транспорта было «достаточно» (майор Кинг (Maj. King)), в суд не явился, ограничившись «письменными показаниями». См. стр. 12.592–12.595, а также показания сержанта Муди (Sgt. Moody), стр. 12.578–12.590, и полковника Стаббса (Col. Stubbs), стр. 12.736–12.775.
Полковник Стаббс признал, что транспорта могло быть «достаточно» только в том случае, если бы каждый автомобиль совершил несколько поездок в оба конца (стр. 12.762–12.763).
Материалы защиты о военнопленных, подготовленные г-ном Фриманом (Mr. Freeman) (стр. 42.618–42.691), весьма впечатляют, однако качество некоторых доказательств, на которых те основываются, оставляет желать лучшего (стр. 27.117–27.963). К великому сожалению, Национальный архив США упорно отказывается отвечать на письма с просьбой предоставить фотокопии признаний в каннибализме или отчётов Красного Креста, в которых описываются отличные условия содержания военнопленных в японских лагерях.
Я провисел на запястьях 24 часа без пищи и воды
«Это, как правило, выдёргивало обе руки из суставов. Находясь в этом лагере, я лично провисел двадцать четыре часа в этом положении. Мне не давали ни пищи, ни воды» (стр. 12.607–12.608).
Я простоял двое суток на солнце без воды
«В другой раз австралийскому офицеру приказали простоять вне помещения четверо суток без пищи и воды. Он упал в обморок через двое суток, и его освободили» (стр. 13.040).
Меня пытали одиннадцать дней, затем подвесили за запястья на двое суток
“В течение последующих десяти дней меня били большой палкой... На одиннадцатый день мне залили в желудок воды, и когда желудок наполнился, япошки прыгнули на него, и я потерял сознание. Два японских солдата привели меня в чувство, облив холодной водой. Последующие двое суток я провисел на запястьях на перекладине, при этом мои ноги едва касались земли. К моим запястьям привязали провод, а к талии прикрепили зажим. Через эти провода пропускалось электричество, и мои руки и тело горели. От боли я постоянно кричал, и мне казалось, что мне в тело повсюду впиваются крюки. В течение двух суток через меня постоянно пропускали ток, давая пить лишь небольшие порции воды. Затем я потерял сознание...
Перед этим япошки обвинили меня в том, что я – британский шпион... Учитывая, что я не могу даже написать своё имя, я пытался показать, что это обвинение смехотворно» (стр. 13.109–13.110).
(Примечание. Эти отрывки взяты из письменных показаний, составленных на четырёх языках и подписанных людьми, якобы не умевшими писать.)
Ещё немного «военных преступлений»
«После питейной оргии япошки поймали свинью и дали ей слизать кровь с пола» (стр. 12.409).
(Взято из краткого описания «отчёта о военных преступлениях».)
«Когда они увидели тело 14-летней Фортунаты Салонги, лежавшей в откровенной позе, они попытались вступить с ней в половой контакт, несмотря на то, что она была мертва 8-10 часов и уже начала коченеть» (стр. 12.413).
(Взято из краткого описания «отчёта о военных преступлениях», содержащего различный пропагандистский бред, сочинённый коммунистами.)
Такое вот извращённое «соревнование». Интересно, еврейский холокост был «доказан» в такой же манере?
См. также: Alphonso Grahame on Japan (письмо)
